Книга путешественника, или Дзэн-туризм - Страница 177

177

Группа формируется из совершенно разных людей. Иногда они видят друг друга первый раз в жизни и потом больше никогда не встречаются…

Честное, плоское, вымазанное грязью лицо Смита вызывало безоговорочное доверие всех туристов, а его цинковые пустые глаза красноречиво говорили сами за себя – вот он. стопроцентный американец, сержант и демократ в одном лице, и он найдёт выход из любого, самого запутанного положения.

Смит наклонился над Биллом, пощупал его артерию, мрачно заметил:

– Плесните на пацана пару вёдер воды. Очухается – тогда двинемся вперёд. Забудьте про его выходку – молодо-зелено, я в его возрасте и не такое творил. Мы будем действовать согласно плану Великого Белого Бога Страны Бойскаутов Бранта Клинтона. – Смит прокашлялся и хрипло сказал: – Мы не пойдём к долине Козла и Копыта. Мы пойдём через перевал Багрового Сердца…

В этом месте фильма мой приятель меланхолично заметил:

– Ну и бардак! Эти американцы все такие идиоты? Что ни фильм про туристов и экспедиции, то разборки. Ты же со всякими туристами возишься и в места всякие ездишь – у вас что, часто так бывает?

– Да нет, Серёжа, – хмыкнул я. – Идиоты не американцы. Я бывал с ними и в экспедициях, и в туристских походах. Такие же люди, как мы с тобой. И удивительно, если бы было не так. Идиоты – режиссёры, которые воображают и воплощают на экране такую ситуацию.

Единоличный набор

На первый взгляд идеальной выглядит такая ситуация: руководитель набирает группу сам. Практически так формируют свои экспедиции крупные учёные и известные путешественники, обладающие значительной материальной независимостью.

Подбор людей для длительной поездки проходит по далеко не очевидным критериям. Мой отец, до сих пор (в возрасте семидесяти с лишним лет) выезжающий в экспедиции каждый год. говорит так:

«Я никогда не клюю на такую рекомендацию: NN или ММ такой замечательный рыбак и охотник, вот бы ему поехать с вами! Мы сами и рыбаки, и охотники, но в экспедиции эти занятия занимают ничтожно малое по времени место. Вот если он – любитель заготовки дров или фанатик установки лагеря – тогда ещё разговор мог бы состояться. Но я что-то таких не встречал…»

Другой мой знакомый, руководивший экспедициями на Крайнем Севере много лет, так говорил о своих предпочтениях:

«Я стараюсь нанимать здоровых парней, отслуживших в армии и. значит, имеющих понятие о дисциплине. Кроме того, я обычно стремлюсь взять на работу людей из малых горных кавказских народностей. Эти люди, как правило, храбры, кроме того, у них есть очень чёткие понятия о чести, с которыми они выросли. Если ты сумел внушить этим людям уважение, они верят тебе как племенному вождю».

...

«– Тебе, Серёга, нужны точные кадры для такого маршрута. Без кадров ты голый нуль. Как нарисуешь свой вариант маршрута, зайди ко мне.
Копков потрогал один образец, другой и, сгорбившись, быстро вышел. „Я и сам всё чудесно знаю про кадры, – думал Баклаков, оставшись один. – Куценко? Допустим, он. За шлихи я уже спокоен. Но будет ли мне подчиняться адъютант самого Будды? Адъютанты самолюбивы, так утверждает Монголов. Гурин? Головы у него не отнять. А личные взаимоотношения? С Гуриным никогда и ничто не ясно. Предстоит мужской разговор. Седой? Этот без вопросов. Сил у него не очень много, пожалуй, но самолюбия через край. Седого надо затребовать от Монголова. Личности есть, но нет коллектива. А для коллектива надо взять газорезчика Вальку Карзубина. Водку по утрам не пьёт, жизнь понимает. В тундре первый раз, значит, все его будут учить. Друг к другу меньше придираться будут“».
«Копковские мужики дважды приезжали в аэропорт на том же фанерном фургоне. Они стояли у трапа и вглядывались в возникавшую из недр самолёта расхристанную толпу. По неизвестным признакам они вынимали из толпы двух-трёх человек, и те сразу попадали под крыло опеки.
В отделе перевозок их переодевали в ватные костюмы и валенки, ехали они на другой машине, ночевали не в бараке, а у кого-нибудь на квартире и обязаны были отвечать на вопросы. Утром, прежде чем появиться у стола Богоды (зав. кадрами Геологического управления. – М. if.), они представали перед Копковым.
– Какого чёрта спокойно жить не даёте? – ворчал Копков. – Вам же с ними палатку делить. Вот и решайте сами.
Но всё же пристально вглядывался в свежего человека и после оценки протягивал руку: „Копков. Можно: Семён Григорьевич“.
Лишь один раз вышла осечка с рыжим человеком в лакированных туфлях. Увидев отобранных, он сам отделился от толпы, заговорил растерявшихся мужиков Копкова, у них переночевал и утром появился перед Копковым. У рыжего человека были затерянные в складках-морщинах глаза, точно у старого, отжившего свой век слона. Он глянул на Копкова и сразу сказал: „Не-ет! Ошибка! Я с ним работать не буду. Он же чокнутый на работе“».

Очевидно, что люди в такие команды подбираются прежде всего по чувству личной преданности и по способности к послушанию. Их производственные и походные навыки в достаточной степени вторичны, что бы об этом ни говорили руководители этих групп.

Собственно говоря, не очень-то они это и отрицают.

«Любого м-м-м… чудака можно научить ходить с грузом и копать шурфы, только если он не законченный идиот. А вот заставить профи относиться к тебе, как к руководителю, уже гораздо сложнее – особенно если ты и этот наёмный профессионал встречаются первый раз. Тем более что наёмные профессионалы в туризме и экспедиционном деле – люди с очень многообразным опытом, немногочисленные и твёрдо усвоившие одну истину: нанимателей много, а он – один. Поэтому они редко становятся хорошими членами команды – обычно держатся несколько в стороне».

177