Книга путешественника, или Дзэн-туризм - Страница 46

Однако, надев этот ранец на спину, вы понимали, что это чертовски удобный модуль для переноски тяжёлого груза, причём конструкция его такова, что, несмотря на практическое отсутствие наружных петель и крючков, его очень легко обвешать всяким нетяжёлым снаряжением – курткой, одеялом. ковриком. При этом для него практически не существовало проблемы центровки – несмотря на отсутствие пояса, он фиксировался на спине в одном и том же положении при практически любой разумной загрузке.

Словом, ранец этот прижился у меня как рюкзак для выхода на один-три дня и мешок для переноски мяса и шкур. Одним из главных его качеств была полнейшая герметичность. Он позволял забрать с собой минимальное лагерное снаряжение – спальный мешок, тент, куртку, минимум продуктов и костровой набор, а всё, что удавалось добыть, – грязное и кровоточащее – можно было привязать сверху и по бокам. Впрочем, можно и наоборот – уложить внутрь, скажем. мясо снежного барана или медвежью шкуру, а личные вещи связать в узел и повесить снаружи. Дома или в лагере рюкзак просто моется струёй воды, и никаких следов надругательства над ним не остаётся. Кроме того, я беру его практически на все сплавы, а также на зимние охотничьи выезды. Своим существованием он наглядно опровергает туристскую максиму: «непромокаемый рюкзак – это всегда мокрый рюкзак».

К минусам этого ранца я продолжаю относить большой вес и то, что при движении в чащобе прорезиненная ткань шуршит под ветками. Объём его я оцениваю в сорок литров плюс пятилитровый карман.

Рюкзак «Алтай»

Этот рюкзак, приобретённый в 1989 году, был по-спартански прост и где-то, я бы сказал, суров. Это был кондовый альпинистский колбасообразный рюкзак, лишённый каких бы то ни было излишеств. У него отсутствовала даже мягкая спинка, лямки были безо всяких изгибов (я по сю пору не знаю, зачем им этот S-образный изгиб – но, так, видимо, положено в наше нелёгкое время), зато присутствовал очень добротный спинной пояс с функционально изготовленным упором на крестец. Самосброс на спинном поясе был стальной.

Швейцарский армейский ранец

С боков могучее тело рюкзака страховали шесть стяжных лент на металлических пряжках – по три с каждой стороны. При перевозке в пустом виде рюкзак без особых усилий можно было вывернуть наизнанку и засунуть в его же собственный спинной карман.

Ёмкость «Алтая» была девяносто литров с одним десятилитровым карманом соответственно. Изготавливался он из прочного авизента, очень устойчивого к истиранию. Наряду с простотой этот рюкзак отличался к тому же очень малым весом – кроме веса самой тряпки ему добавляли массы только пояс и боковые утяжки.

Потребовалось четыре года путешествий с самыми разными рюкзаками, чтобы понять, что именно в этой простоте и лёгкости, как выражался незабвенный Васисуалий Лоханкин. и заключена великая рюкзачная сермяжная правда. В него влезал весь лагерный скарб практически ЛЮБОГО бивака одиночного путешественника. В нём можно было носить резиновую лодку с вёслами (и туда же помещалось ещё и ружьё). Он мгновенно высыхал на палящем азиатском солнце и легко отряхивался от снега в мороз, а при помощи утяжек принимал любой разумный объём вплоть до сорока литров.

Другое дело, что, как и всякий универсальный предмет, он требовал повышенного внимания при обращении. Иными словами – его надо было не просто тщательно укладывать, но ещё и уметь это делать…

Мой старый рюкзак без имени

В середине 1993 года мне нужно было отправиться на нефтяные промыслы Прюдобей, а оттуда пройти пешком вверх по Колвиллу до предгорий хребта Брукса.

В США я сразу же столкнулся с характерной особенностью – очень высоким качеством рюкзаков и очень высокой ценой на них же (хорошие рюкзаки здесь стоили двести пятьдесят, а то и триста долларов). Последнее обстоятельство меня тормозило – денег было немного. Но относился я к цене с пониманием – давно зная, как трудно сконструировать и сшить по-настоящему хороший рюкзак.

Мой старый рюкзак без имени…

И вот, уже отчаявшись (точнее – приготовившись платить много денег), я в самом что ни на есть ширпотребовском универмаге Carr's увидел рюкзаки, стыдливо сброшенные в «могучую кучку» в углу универмага.

На рюкзаках не было никаких ярких лейблов. нигде не светился горделивый бренд, на подшитом куске капрона значилось «Made in China/Taiwan».

На первый взгляд рюкзак производил довольно благоприятное впечатление – грамотная подвеска, внутренний каркас, вентилируемая спинка, кордура, наличие перегородок. дождевик и даже съёмный карман, выполненный в виде маленького ранца – «рюкзака одного дня». Объём был близок к оптимальному для меня – около семидесяти литров.

Из очевидных недостатков можно было заметить два – клапан закрывался на одну (правда, очень широкую) лямку, пришитую посередине, и молнии были с мелким зубом, пластиковые и без названия производителя.

Сразу же скажу, что наличие лишь одной широкой лямки искупалось размерами верхнего клапана – он был очень велик и прикрывал не только горловину, но и полрюкзака. Молния же на «однодневном рюкзаке» полетела сравнительно быстро – года через три активной эксплуатации.

Этот рюкзак стал моей основной экипировкой почти на десять лет.

В те моменты, когда мне предстоял ответственный переход, при котором можно было обойтись небольшим грузом, я однозначно предпочитал его. Так же я предпочитал его в одиночных походах – всё моё личное снаряжение он позволял носить с лёгкостью.